Не сказать, что утро выдалось легким, да и утром это было назвать сложно. Первые секунды после пробуждения во втором часу дня ему на мгновение показалось, что за окном до боли знакомый шум большого города, на кухне уже вот-вот закипит чайник и всё войдет в до боли тривиальное и любимое русло обычного дня, но что-то здесь было не так. Или же, вернее будет подметить, что всё было не так?
Последние воспоминания о Риме были смазаны не слишком приятным прощанием с вечным городом и более того переплетались с беспечными мгновениями их общего счастья здесь, когда всё было воздушно просто и волшебно легко. С того времени будто бы минула вечность.
Рим. Судьба ли привела их, случай или прочие обстоятельства, не хотелось загадывать, да и вряд ли они имели на то возможность, час от часу лишь ожидая мгновения, когда интерпол объявит их  розыск. И этого не нужно было говорить в слух или обсуждать, не нужно было читать чужие мысли, пожалуй, и без того было понятно, что крутится у каждого на уме и что всплывает в памяти при каждом случайном взгляде  друг на друга ли или же на вековой шедевр Да Винчи, припрятанный в кладовке скромной квартирки.
День проходил на удивление сонно и пассивно, приехав сюда накануне, единственным, о чем они могли мечтать был крепкий сон, зато теперь появлялись скромные намеки на оживление. Устроившись на диване напротив телевизора, Генри бездумно переключал каналы с поразительной скоростью, будто бы успевая что-то замечать на мелькающих картинках и прислушиваясь к звукам в соседней комнате, где задержалась Лора.
Двумя часами раннее они уже успели пройтись по магазинам, закупить всё необходимое и в первую очередь одежду, ибо их и дальше в любом публичном месте принимали бы за террористов и лишь непробиваемая уверенность в себе и сдержанная усмешка могла уверить всех в обратном. Но замести следы одной сменой гардероба им всё равно не удалось – трагическая гибель двух полицейских на окраинах Оскфорда при загадочных обстоятельствах не остались без внимания общественности, по многим новостным каналам крутили эту новость, а спустя часы просмотра Генри без труда мог выступать суфлёром для любого из репортёров. Версий было много, к счастью, они все были далеки от истины.
- Чтож…. Пока что мы в безопасности, - не особо обнадежено констатировал Фарадей, поднимаяся с дивана, после чего принялся гулять по комнате, ища, чем себя занять. Бросил взгляд в окно на знакомые солнечные улицы, в них не было ничего нового, нет, что-то другое не давало ему покоя. Как бы упорно он не убеждал себя в обратном, натура художника всё равно держала верх, неизменно. Глубокий вдох, ещё толика сомнений, улыбка раскаяния, признающая поражение в борьбе со своими демонами, и всё же он достал картину из надежного тайника и осторожно развернул её на столе, упиваясь мастерской работой художника.
- Я держу в руках шедевр, которому больше 500 лет, - он сейчас был словно мальчишка, который объелся конфет и получил на рождество модель Энтерпрайза. И то это было бы преуменьшением его восторга.
- «Ни принцы, ни папы не заставят Леонардо делать то, что находит он скучным или недостаточно прекрасным». – Генри любил цитировать великих, особенно любил цитировать своих кумиров, коим по праву мог быть и Леонардо, без которого они бы лишились не только величия сегодняшней Италии, но и эволюции человечества.
Его внимание привлекла подпись, автограф автора, подтверждающий подлинность, но было в нем что-то… В окно пробивалось солнце, падая на картину и неизменно подставляя её такому свету, на котором она не была веками, пока реставраторы и музеологи фанатично тряслись над её сохранностью, но именно солнце открывало в ней сокрытые тайны. Или же стресс и усталость уже сказывались циничным обманом зрения.
- Лора, - в голосе перемешалось замешательство и бескрайнее любопытство, когда он направился в кухню за стаканом, раз уж у них не было под рукой лупы, вернувшись, поставил на нужное место, уступая место перед картиной Лорейн
- Посмотри, верхний угол,  правее от подписи, вот здесь. Я знаю каждый сантиметр этой картины и готов поспорить, что этого на ней не было.

- Твой чай лучше кофе, - благодарно просиял Генри, принимая чашку из её рук и заряжаясь незримой энергией уже от одной компании своей музы, по которой успел соскучиться за время их разлуки. Да, пусть они встретились уже сутки назад, но лишь сейчас они были в привычном для себя русле - вместе и за делом по их профилю.  Это успело войти у них в привычку.
Оптимизм брался из воздуха, но угнетал категорической невозможностью направить эту энергию хоть в какое-либо русло, пока ему в голову не пришла отличная мысль.
- Здесь мы бессильны, нам остается лишь положиться на удачу. – Ложь во благо или искренняя надежда, по капле от того и другого в общую чащу напряженного ожидания, ведь не мог же он попросту сказать, что им остается ждать и скрываться, пока их не поймают потому, что на этот раз они действительно облажались.
- Уж лучше счастливый ребёнок, чем опальный вор, - с юмором парировал Генри, не переставая наслаждаться обществом духа Да Винчи, преследовавших их от самого музей. Жаль только сейчас он был скуп до подсказок относительно своих посланий потомкам.
- Может, это цифры? Или латынь? Чертёж? – вариантов была масса и один абсурднее другого. Почему до сих пор не заметили, даже если там есть что-то? Или не знали, куда смотреть? Перед глазами мелькали бесконечные страницы, прочитанные им за свою жизнь о Леонардо Да Винчи, но нигде среди них не находилось подсказки. Извечно все искали загадки в Джоконде, В Тайной Вечере, эта картина была лишь рядовым портретом, частью серии. Не лучшей работой, в авторстве которой всегда сомневались.
- Леонардо гений кодов и отчаянный фанат загадок. Нужно понять, что изменилось. Ну, кроме того, что мы разглядываем картину на кофейном столике через стакан. Давай посмотрим на свету, будет лучше видно, - легко передвинув столик ближе к окну, Генри с пущим интересом принялся изучать загадочные символы на картине, которые с каждой секундой, проведенной на солнце, становились всё четче. Кажется, одну загадку они смогли разгадать.
- Солнце, - лаконично подытожил догадку Фарадей, всматриваясь в символы, обретающие форму, вскоре среди них уже можно было разобрать редкие слова на латыни, да и то составлявшие в купе полную бессмыслицу, будто кто-то перепутал буквы в словах. Ещё одна загадка, шифр, в этом Лора оказалась права, но…
Стоило им хоть на шаг продвинуться, как неожиданный звонок в дверь заставил, чуть ли не подпрыгнуть на месте. Долгие секунды напряжения и озадаченных взглядов, брошенных друг на друга, и нет, они вовсе не были пуганными до неприличия, скорее уж просто отчаянно берегли свои жизни от шальной пули и темной камеры.
- Мистер и миссис Гринт, это домовладелица, синьора Шепард, вы просили принести вам второй ключ, когда я его найду, откройте, пожалуйста, дверь, - послышался голос из-за двери, заставивший их вздохнуть с облегчением.
- Она так до инфаркта доведет, - Генри не удержал усмешки и собирался было направиться к двери, но Лорейн оказалась шустрее и через секунду скрылась за поворотом. И кто же знал, что обернется всё  столь печально…
Бедная миссис Шепард остро ощущала холод  пистолета, дуло которого было прижато к её спине, недвусмысленно намекая на то, что от правдоподобия её слов зависит её жизнь. Старушка, не будь дурой, исполнила любое желание сомнительных личностей и выманила своих загадочных постояльцев в лучшей из комбинаций. Стоило Лоре открыть дверь, как к её рту тут же прижали платок, пропитанный хлороформом, а мертвая хватка наемника лишала всякого шанса на сопротивление.

Увлеченность делом лишила его контроля над временем – могли пройти секунды, минуты, часы, но лишь когда ему показалось, что Лоры нет слишком долго, он не смог и далее игнорировать эту слишком странную тишину. Гробовую тишину в квартире.
- Лора, – Растягивая гласные, позвал он шутя, упрямо закрывая глаза на тревожные сигналы и пытаясь убедить себя, что они лишь из-за последних событий стали убежденными параноиками. Но что-то было не так. Девушка не отозвалась, не было ни шагов, ни приглушенных разговор, ни скрипа двери – ничего.
- Лора? – напряжение в голосе возрастало в геометрической прогрессии, но и повторная попытка дозваться воровки провалилась, тогда уже он бросил последний взгляд на картину и быстрым шагом направился к двери.
- В чем... – но дверь оказалась распахнута, рядом не было ни души, и лишь на пороге покоился едва приметный миниатюрный листок, сложенный вдвое.  Идиотская шутка. Лора решила разрядить обстановку, подшутить, развеяться? Если так, способ она выбрала неудачный, до злости неудачный. Со здравой долей осуждения, Фарадей покачал головой, подбирая бумажку и закрывая входную дверь – что бы там ни было, за ней в любом случае пусто. Взгляд коснулся строк, точнее, единственной строки: «Картина в обмен на девушку. Жди звонка».
Оцепенение. В горле неожиданно пересохло, а в голове вдруг встали картинки минутной давности, когда всё было предельно просто и почти счастливо. Казалось, ещё эту самую минуту назад всё вдруг вернулось на круги своя, но катастрофы не отставали от них ни на шаг, ударяя снова и снова, будто проверяя, сколько ещё они выдержат. И на этот раз на кону была жизнь Лорейн – слишком высокая цена, цена, на которой заканчиваются игры, и начинается борьба за выживание.
Постаравшись подавить, закипавшие злость и страх, Генри бросился разыскивать свой телефон, похороненный где-то в недрах их вещей – естественно, первым, что они сделали ещё день назад – выключили телефоны на случай, если какими-то правдами или неправдами их возьмутся отслеживать по ним. На тот момент они были не готовы вести переговоры или выходить на свет, нужно было залечь на дно, а значит порвать все контакты с внешним миром. Теперь, стоило ему включить телефон, как правила игры становились прежними – под прицелом охотников, под прицелом заказчиков, словом, на груди одна огромная мишень, но даже это было мелочью. Даже картина, которой он так восхищался, ничего не стоила теперь.
Каждая секунда ожидания была сущей пыткой, не выпуская из рук телефона, Фарадей быстро оделся и собрался всё необходимое, при каждом возможном случае бросая взгляд на многомиллионное полотно, будто оно было священным Граалем, впрочем, при должном умении употреблять метафоры, им оно и являлось.
Наконец, звонок, не дожидаясь повторного гудка, он ответил, на языке вертелись тысячи оскорблений и ругательств, но что бы они дали? Пришлось держаться себя в руках,
- Да, - напряжение в голосе было его злейшим врагом, его слабое место было угадано стопроцентно,
- Мистер Фарадей, я слышал, у вас есть один великолепный шедевр, как вы смотрите на то, чтобы устроить небольшой обмен, скажем, на вашу подружку? – Откровенная насмешка бесила Генри лишь пуще прежнего, заставив сжать кулаки  и прикусить язык – лишнее слово, и поплатиться, нет, не он, это бы не было проблемой, поплатиться Лора, а этого он не мог допустить.
- Прежде чем мы обсудим условия, я хочу поговорить с ней, и да, тронете её, и картинку получится по частям, - происходящее было словно во сне или на экране кинотеатра – сердце билось как безумное, а в голове стоял туман, не дающий поверить, что это реально, но всеми силами он пытался сохранять здравый ум. 
Сложно было сказать,  как собеседник на другом конце провода отреагировал на такое условие, но спустя мгновения Генри всё же услышал голос девушки
- Как ты? Не волнуйся, всё будет хорошо, я всё исправлю… - но поговорить им особо не дали,
- Будь готов через полчаса, вместе с картиной, полагаю, времени тебе хватит, - связь прервалась.